.png)
Кто я? Максим Касянчук, PhD, родился и жил до 2016 года в Украине. В 2014-м Россия развязала войну, поэтому я эвакуировался из оккупированного Донецка в родной Мариуполь, нашёл новую работу, продолжал помогать нашей армии.
Меня обвиняют в русофобии и я не отрицаю этого. На моих глазах гибли друзья, исчезло ЛГБТ-движение в Донецкой области, которое насчитывало 7 только ЛГБТ-организаций (и ещё несколько ВИЧ-сервисных), одну из которых я возглавлял. Я стал свидетелем бегства почти половины ЛГБТ из оккупированных россиянами территорий — и это не преувеличение. На моих глазах либеральный до войны полуторамиллионный украинский Донецк превратился в место, где в т. н. «уголовный кодекс» т. н. «Донецкой народной республики» введено было наказание за «мужеложство», в место, где люди боятся выходить после 9 вечера, боятся попасть «на подвал» просто так, стать развлечением для палачей из России.
Работая в Мариуполе в университете, я продолжал свои исследования. В один из моментов Евразийская коалиция по мужскому здоровью (ЕКОМ) — тогда ещё маленькая организация — предложила мне участвовать в создании большого регионального проекта для МСМ и транс-людей, где одним из трёх главных компонентов будет работа с исследованиями, со стратегической информацией в отношении МСМ и ВИЧ. Проект мы вместе написали и выиграли. И вот я тут, в Таллинне.
На улице 2016 год, я в чужой стране. Я не понимаю, что написано на ценниках в магазинах, я боюсь заходить в трамвай — потому что не знаю, как открыть дверь, я не знаю, как купить бананы в Призме — надо ли их взвешивать в зале или нести на кассу… В общем, тысяча мелких и смешных вопросов, которые иностранцу кажутся неразрешимыми. В тотальном шоке прошло несколько месяцев. Я страшно ждал, когда же мне наконец выдадут вид на жительство, поскольку вместе с ним идёт направление на языковые курсы.
В марте 2017 начались занятия, со мной заговорили вывески и ценники, счастью не было предела. Экзамены А2, В1 и недавно В2 — и я продолжаю заниматься. Предупреждая следующий вопрос — учу не для гражданства, меня вполне устраивает украинское. Учу из искреннего интереса и благодарности к народу, который поддерживает Украину.
А как же ЛГБТ-жизнь здесь? Первое, что приносишь с собой — свой профиль на сайтах знакомств, которыми пользовался дома. Однако там, естественно, публика русскоязычная. Потом видишь, что эстоноязычная публика тусуется на других сайтах и в мобильных приложениях, ну и, разумеется, в барах. Так вот, в глаза бросаются, так сказать, разные паттерны поведения русско- и эстоноязычных ГБ-мужчин. Первые, как и в Украине, долго ходят вокруг да около, переписка тянется неделями. Вторые более конкретны и сфокусированы на цели, вполне способны обойтись без душевных излияний.
Деятельность эстонских ЛГБТ-организаций в сфере здоровья заметна слабо — человеку со стороны, по крайней мере. Знаете, вплоть до 2019 года я искренне был уверен, что их просто нет. И действительно, — в обсуждении национальной стратегии здравоохранения они не участвуют, Tervise Arengu Instituut, например, обращался в ЕКОМ.
Что дальше? Я буду рад, если ЛГБТ-сообщество Эстонии будет и дальше развиваться, будет наращивать экспертный потенциал, выстроит конструктивные отношения с большим обществом и даже с консервативными партиями (к примеру, в Isamaa у вас есть союзники, поддерживающие закон о партнёрстве). Ну а мой контракт здесь заканчивается и, пожалуй, я вернусь к ЛГБТ-исследованиям в Украине, сохранив однако тёплые воспоминания и привычку начинать день с эстонских новостей.
Максим Касянчук работает в ЕКОМе координатором мониторинга и оценки.
Comments